Для тебя ли счастье?
Недавно в Сети появился первый русский перевод крайне неоднозначного эссе норвежского философа-пессимиста Германа Тоннессена под названием «Счастье для свиней». Тоннессен резко выступает против убеждения о том, что человеческая жизнь не имеет смысла. Но в качестве альтернативы предлагает ещё менее обнадёживающую установку: всё обстоит гораздо хуже. Жизнь настолько ужасна и уныла, что любые попытки обрести счастье не только заранее обречены на провал, но и, в общем-то, являются уделом людей слабых и тупых – «свиней», одним словом.
Радикальный пессимизм Тоннессена – явление отнюдь не уникальное. В своём крайнем отвращении к жизни, миру и человечеству он во многом опирается на другого известного норвежского пессимиста – Питера Весселя Цапффе. Но Тоннессен заходит в своём отрицании жизни дальше Цапффе, попутно вступая с ним в полемику касательно вопроса о бессмысленности жизни. Если жизнь не имеет смысла – то это значит, что человек сам может наполнить её смыслом. Для Тоннессена же даже сам вопрос об осмысленности или бессмысленности существования – уже бессмысленен. Человек не может привнести в жизнь смысл – это побег от реальности.
Герман считает, что счастья не существует, оно является не более чем фантомом, выдуманным человеком, чтобы хоть как-то справляться с осознанием неизбежности смерти. Но человек не должен, считает Тоннессен, избегать осознания своей смертности – лишь в этой трагедии человек обретает жизненную мудрость, необходимую для того, чтобы сделать жизнь менее невыносимой.
Беспрестанные поиски персонального счастья, как утверждает философ, предназначены для глупых и духовно слабых людей, которым не хватает мудрости и интеллектуальной честности, чтобы признать старую как мир буддийскую истину: «Жизнь – это страдание». Участь мудрецов и интеллектуалов – это печаль, экзистенциальная пустота и депрессия.
Второе название, которое Тоннессен даёт своему эссе, – «Философия против Психотерапии». Его значение в противопоставлении расцветавшего во времена творчества Тоннессена движения гуманистической психотерапии и экзистенциальной пессимистической философии. Гуманистическая психотерапия нацелена на обретение пациентом внутренней гармонии и счастья, она предполагает борьбу против всего того мрачного и депрессивного, что вмещает в себя душа человека. Экзистенциализм, напротив, нацелен на то, чтобы выявить в человеке ту глубинную душевную пустоту, которая и делает для него возможным осознание бессмысленности и безотрадности бытия. Депрессия и меланхолия, утверждает Герман, не отклонения от нормы, а, наоборот, естественные состояния человека при постижении своего незавидного места во вселенной.
Между тем, финальные аккорды эссе не столь пессимистичны, как того следовало бы ожидать. Если Цапффе единственным разумным решением всех людских проблем считал добровольное вымирание через отказ от деторождения (антинатализм), то Тоннессен видит эту «мечту» чересчур наивной и заканчивает свои рассуждения весьма оптимистичным призывом: «Следовательно, боевой клич звучит: вперёд, человек! — не потому, что у нас есть миссия в мире, не потому, что это сделает нас счастливыми или гордыми собой, но лишь потому, что мы отличаемся. Мы случайно вброшены в этот мир как его единственный принцип неопределённости. Вот и всё»
Многим нигилистические рассуждения норвежского мыслителя покажутся не к месту радикальными или даже вредными, воспевающими психические патологии. Но, в действительности, доходящий до крайностей пессимизм Тоннессена, как до него пессимизм Цапффе, Шопенгауэра и всех без исключений экзистенциалистов, – это необходимая часть паззла человеческой души. Кто стремится к тому, чтобы действительно знать себя и людей вокруг, тот просто обязан ознакомиться с этим эссе, воспевающим и возвеличивающим всё то трагическое, что присутствует в нашей жизни. Нет необходимости соглашаться с Тоннессеном во всём и соглашаться с ним вообще. Необходимость есть в том, чтобы научить себя думать так, как никогда бы не смог себе даже вообразить.
Константин Морозов
