Как я занимался этим, стоя у картины
«Искусство никому ничего не должно» – замечательная фраза. Она объясняет многое из того, над чем хочется подумать, с чем хочется поспорить. Можно сказать даже, что это фундаментальная фраза. Именно отсутствие долженствования рождает понимание искусства.
Дело в том, что при восприятии искусства и не всегда должно быть понимание. С другой стороны, отсутствие понимания рождает отвращение, оно – гнев и ещё большее отвращение и заточение себя в рамки, когда искусство делится на «позволительное» и «непозволительное». Нетрудно догадаться, что рамок у искусства быть и не должно, ведь это непрекращающееся творение. Легко также прийти к выводу, что отвращение и гнев по отношению ко всему творимому – это дикость. Но и здесь есть место логике: дикость можно объяснить – прежде всего неправильным пониманием, неправильной, если так можно сказать, прививкой. Возникает тупик: если мы сочетаем «искусство» и «неправильное», то получается чистой воды ханжество. В итоге остаётся только «нравится» или противоположное ему.
Долгожданное событие для глубинки – Ural Art Week. Пусть глубинка насладится! И глубинка действительно насладилась. Мне лично понравились такие работы, как Somnia, «Тихое утро Венеции», «Истории о плоской Земле», «Вечер», «Весна», «Птица», «Рыцарь тамплиер», «Бесконечное движение», «Объятая пламенем», «Тургояк», «Речная аллея», «Новая Зеландия. Вперёд», «Натюрморт с бытовыми предметами», «Опять выпал снег» и многие другие. Много и не понравилось, например, «Забыли повесить Луну» и «Горгулья над Парижем». Но это неважно.
Центр выставки – это, конечно, «Ложь». Большая такая, её было видно, как только поднимался на второй этаж. Сверху – настенная маска «Хранитель жизни», ну а чуть ниже – «Ложь».
И по поводу этого полотна мыслей гораздо больше, чем по остальным вместе взятым. Почему же «Ложь»? Ответ прост: белые буквы, из которых состоит удивительная, могучая и в то же время ужасная надпись, не совсем белые. Если приглядеться чуть лучше, можно обнаружить, что линии не совсем ровные и сквозь них так и лезет вездесущая чернота.
Ложь – это само искусство: если ты недоволен чем-то на выставке и будешь громко возмущаться, то тебя, возможно, «заклюют». И на то есть право – ты не можешь быть чем-то недоволен, потому что нет стандарта качества, который все воспринимали бы как должное и соглашались. Если бы этот стандарт существовал, возможно, не было бы и искусства в том смысле, что мы привыкли брать как основной. Искусство умеет преподносить себя как что-то явленное, и от этого страдает человек, услышавший о каком-то событии, которое вот-вот должно состояться в его городе.
Количество людей нередко может восприниматься как признак качества. Так и в случае с той выставкой, что шла 10 дней в Магнитогорске: открытие – много людей, различные мастер-классы – много людей, процесс рассмотрения – много удивления и искренних улыбок, порой даже во весь рот.
Искусство вызывает удивление, причём даже не имеет такой цели. Искусство поражает: а) своей многогранностью – исключительной чертой, которая полноправна и всевластна; б) человека, который не знает, что ему испытывать и, главное, как реагировать на только что увиденное произведение. Немаловажную роль здесь играет название мероприятия. Не стала исключением и Ural Art Week. Кажется, надо отделять эти три слова и класть силу влияния на отдельное по-разному: Ural – место, для которого предназначено; Art – задолго объявленная и ничуть не угасающая даже при детальном рассмотрении артистичность вещественного, столь необходимая глубинке. Это то, что глубинке надо скушать, это то, что глубинка кушает, и это то, что, если считать всех людей равными, кушают все; Week – главное слово здесь. Именно неделя с небольшим даётся жителям Магнитогорска, чтобы они смогли узреть как чудесные шкатулки, так и наброски компьютерной графики и просто красочные наброски, которым, без всякого сомнения, место на стене. Неделя здесь – это и есть как раз таки искусство, которое подаётся как нечто традиционно высокое. Причём высоко здесь всё: и название культурного мероприятия, и цена на некоторые произведения. Пришедший просто на экспозицию человек имеет право не понять, но эта проблема будет разрешена чуть позже. Неделя здесь – это как бы надежда, которая буквально протягивается уральцам, чтобы они смогли окультуриться.
Стоит выделить несколько смыслов, которые могут возникнуть в голове у только что увидевшего «Ложь» человека как все вместе, так и по отдельности:
1) «Ложь» – это ложь. Больное воображение неизвестного деятеля-самоучки, который подумал, что то, что он написал, может восприниматься как искусство. И он, этот авантюрист, оказался прав: сработало как нельзя хорошо, ведь каждый, кто только ни подходит, невольно показывает на лице своём, пожалуй, все морщины, как видимые доселе, так и не видимые никем. Это результат долгого размышления над короткой фразой, и это лучшая награда для творца;
2) «Ложь» – это лучшее, что создало человечество, по крайней мере для Магнитогорска. Это наисложнейшее испытание для ума, ведь далеко не каждый догадается, что буквы не совсем белые и понятия вообще абстрактны, ведь это же искусство, а в искусстве фантазия может стоять на первом месте. «Обмани меня, но я догадаюсь! Я – ценитель!» – это стоит наречь формулировкой такого подхода. Душевный кататонический ступор обеспечен;
3) «Ложь» – это высокомерие. Своеобразная, но в рамках искусства, месть за непонимание современного искусства. Надпись – просто-таки кульминация бешенства творца. Изображение того, как выдумка может брать умы всех людей без исключения. Великое соглашательство – так стоит охарактеризовать отношения этого полотна и человека (читай – раба).
Конечно, может существовать ещё целая масса мыслей и чувств, но вышеперечисленные три стоит посчитать самыми частыми. Можно смешивать эти три подхода, можно строго придерживаться только одного. А можно просто не бояться противостоять безграничности искусства.
Иван ЧУЕНКОВ
