Принял христианство. Какие посмертные перспективы?

Популярная культура с детства взращивает в каждом из нас сформированный образ христианской загробной жизни. Души после смерти попадают на суд к Богу или какому-нибудь из его ангелов, где взвешивают грехи и добродетели умершего. В зависимости от того, что перевешивает, душа отправляется либо вечность наслаждаться обществом всех святых в раю, либо ту же вечность гореть в пламени ада. Но так ли аутентично этот образ передаёт настоящие представления христианства о посмертном существовании?

На самом деле, поп-культурный образ христианского загробного мира лишь очень-очень условно передаёт теологические представления христиан. Перво-наперво в такой картине напрочь не учитывается, что никакой вечности в раю или аду после смерти в христианстве человека ждать не может по той простой причине, что ещё не наступило Второе Пришествие Христа, после которого все-все мёртвые будут воскрешены для Страшного суда.

Согласно христианской эсхатологии (учение о конце света), окончательное определение посмертной судьбы человека происходит лишь после всеобщего воскрешения и Страшного суда. Причём здесь речь не ведётся о рае и аде в их традиционных представлениях. Посмертное существование праведников после конца света локализуется в Небесном Иерусалиме, который, на самом деле, не такой уж и небесный. В главной библейской книге, повествующей о конце света, Апокалипсисе Иоанна, говорится, что Небесный Иерусалим будет спущен с небес на землю.

Конечно, Апокалипсис Иоанна — это самая переполненная метафорами книга Библии, а потому не стоит воспринимать сказание о снисхождении Небесного Иерусалима на землю как буквальное пророчество о спуске с неба города. Однако основная интерпретация этого фрагмента оценивает пророчество о Небесном Иерусалиме как предзнаменование сверхъестественного преображения мира посюстороннего и приведения его в соответствие с неким божественным идеалом. Никакого рая как отдельного чисто духовного измерения для переселения в него душ праведников в христианстве (негностическом) не предполагается. Эдемский сад, к слову, по основной интерпретации тоже расположен был в рамках мира физического.

Но и ад не ждёт грешников после конца времён. Вместо него вечные мучения нечестивых поджидают в геенне огненной. Да, геенна огненная и ад — это два разных места. Это можно понять из всё того же Апокалипсиса Иоанна, где не только Сатана, демоны и грешники, но даже сам ад будет брошен в геенну огненную. Если ад можно бросить в геенну огненную, то эти два объекта не могут быть одним и тем же. Но чем же они в таком случае являются? И что должно происходить с душами людей в промежутке между смертью и финальным воскрешением мёртвых?

Ближайший к поп-культурному образу взгляд можно найти в православии и некоторых течениях протестантизма. Здесь действительно существуют воззрения о том, что после физической смерти каждого ждёт персональный суд, после которого души грешников будут определены либо в рай — нефизическую небесную обитель душ святых, либо в ад — нефизическое место мучений для всех грешников, включая Сатану и всех демонов (да, они здесь рядовые заключённые, а не полноправные правители и истязатели).

Затем души всех людей будут воскрешены, после чего их ждёт уже не персональный, а финальный суд — тот, который Страшный. После него праведников ждёт вечная блаженная жизнь в преображённом мире без зла, страданий и смерти, а грешников — геенна огненная. В Библии геенна огненная описывается либо как огненное озеро из горящей серы, либо как тёмное место, где «плач и скрежет зубов». Само название происходит от долины Еннома — места вблизи Иерусалима, где сжигался мусор (отсюда и связь с огнём). До захвата Святой земли евреями здесь располагалось капище рогатого языческого бога Молоха, которому приносились человеческие жертвы (через сожжение заживо). Геенна рассматривается как место мучений, аналогичное аду, но превосходящее его по интенсивности этих мучений (Данте Алигьери, например, считал, что после Страшного суда все пытки ада сохранятся, но усилятся многократно).

Такое воззрение во многом призвано восполнить недосказанности библейского текста, так как последний, на самом деле, никак не конкретизирует детали посмертного существования человеческих душ. Но и православно-протестантский взгляд не восполняет все пробелы. Например, что ждёт души некрещённых младенцев? А добродетельных язычников? А грешных христиан, чьи грехи не отличаются особой тяжестью, но не были ими своевременно искуплены покаянием?

Ведь каноничное христианство (а не его поп-культурный образ) предполагает, что для вхождения в рай необходимо не приблизительное превалирование добродетелей над грехами, а полное отсутствие грехов. А последнее возможно только если вы приняли христианство через обряд крещения (иначе даже при 100 % добродетельной жизни вы несёте на себе печать первородного греха Адама) и раскаялись перед священником во всех своих грехах. Таким образом, при отсутствии покаяния или даже простого крещения вы обречены на ад, даже если внешне кажетесь абсолютно святым человеком (особенно, если вы некрещённый младенец, который даже слова не научился выговаривать, не то что грешить).

Так, согласно христианским воззрениям, даже избранные самим Богом ветхозаветные пророки и святые после смерти находились в аду, поскольку грех Адама ещё не был искуплён. Искуплением стала жертва Иисуса Христа на кресте, после чего всякий верующий в Бога Израиля, если он принял крещение (то есть согласился, чтобы Иисус взял на себя его грех), получает избавление. Разумеется, если с момента крещения он прикладывает все усилия, чтобы впредь не грешить, творить добрые дела, участвовать в культовых практиках Церкви, искренне каяться в плохих делах и столь же искренне верить в самого Бога. А ветхозаветных праведников (а по некоторым версиям и всех обитателей ада вообще) Иисус вывел из ада после своей смерти на кресте.

И всё же моральная интуиция по-прежнему подсказывает нам, что милосердный и любящий Бог, каким его описал Иисус, не может отправлять на адские муки некрещённых младенцев, да и добродетельных язычников с недостаточно раскаявшимися христианами. Решением этой теологической загадки для католиков стало введение концепций чистилища и лимба. С первым более-менее знакомо большинство христиан, а некоторые даже ошибочно считают его общехристианской, а не исключительно католической концепцией. О лимбе, впрочем, вы тоже должны знать, если играли в Limbo или читали «Божественную комедию».

Чистилище — это в некотором роде «ад на минималках». Здесь грешные христиане всё так же мучаются за свои грехи, но временно. После прохождения некоторого времени, соответствующего тяжести неискуплённого греха, душа очищается и может войти в рай. На самом деле, согласно католическому богословию, чистилище ожидает основную массу верующих в конце времён как едва ли не обязательный пункт в их длинной дороге к окончательному божественному избавлению.

Лимб описывается как место, лишённое в равной степени и мучений, и радостей. И вообще лимбов в католической традиции два. Это лимб отцов и лимб детей. Первый предназначен для ветхозаветных праведников и опустел после сошествия Христа в ад. Таким образом, католики верят, что, хотя ветхозаветные праведники и попадали в ад, пребывали они там в некоторой особой его части — лимбе. Лимб детей предназначен уже конкретно для некрещённых младенцев и, как следует из католической пролайф-позиции, абортированных эмбрионов. Вообще посмертное существование некрещённых детей является для католиков предметом споров. Папа Бенедикт XVI, например, считает, что Бог достаточно милосерден, чтобы взять некрещённых младенцев в рай и без крещения. Официальной позиции у Ватикана на этот счёт нет.

По поводу лимба отцов среди католиков тоже немало споров. Является ли лимб отдельным от ада измерением? А находятся ли там на равных правах с ветхозаветными праведниками другие монотеисты-нехристиане? А добродетельные язычники, буддисты или атеисты? Отделяются ли лимб детей и отцов друг от друга как-либо, кроме как чисто формально? На каждый из этих вопросов у католиков есть разные ответы. Например, Данте Алигьери считал лимб первым кругом ада, не делил его на лимб детей и отцов, а также помещал туда на равных правах добродетельных язычников и некрещённых детей (ветхозаветных праведников уже увёл оттуда Христос).

Таким образом, в католицизме (а это самая популярная версия христианства на планете) вариантов для посмертного существования не 2, а 3–5, в зависимости от уточнения статуса лимба. Но, на самом деле, даже на этом многообразия христианских взглядов на загробную жизнь не ограничены. Дело в том, что в Библии куда больше двусмысленностей на этот счёт, чем может показаться сначала.

Есть, например, весомые библейские основания считать, что ад — это место посмертного пребывания в равной мере и для праведников, и для грешников. Только в таком случае речь не идёт о том, что ад — это место невыносимых мучений. Известное нам русское слово «ад» — это адаптация греческого слова άδης («гадес» или «аид»). Этим словом греки называли бога мёртвых, но также и подземный мир, которым управлял этот бог.

Аид в греческой мифологии был мрачным и неприятным местом, но души здесь никто не пытал. Главная мука призраков умерших — это вечная скука. А попадали в аид в равной мере как добродетельные, так и нечестивые люди, хотя для особо отличившихся таки существовал Элизиум, а для самых-самых отпетых мерзавцев — Тартар (хотя среди его обитателей упоминались лишь титаны, Сизиф и Тантал, которые лично конфликтовали с олимпийскими богами).

Слово «аид» используется в греческом переводе Библии Септуагинте для передачи еврейского термина לוֹ‏אשְׁ (шеол). По общему мнению библеистов (даже Православная энциклопедия согласна), в Ветхом завете шеол означает обитель всех мёртвых, а не только грешников. В русском переводе Библии шеол передаётся как «ад», но также и как «могила» или «тление». Также в иудаизме присутствует и концепция ןודבא (аваддон). Апокалипсис Иоанна использует это слово как имя ангела бездны, впоследствии отожествлённого с одним из демонов. Но в более древнем иудаизме аваддон был не то синонимом шеола, не то отдельной его частью для особо нечестивых (можно сравнить с геенной огненной, отдельной от ада, или скорее с греческим тартаром).

Консервативные христиане видят в этом лишь ещё одно свидетельство того, что до крёстной жертвы Христа все были равно обречены на адские муки. Но это можно также интерпретировать и тем образом, что финальное распределение грешников и праведников для вечного блаженства или наказания будет произведено лишь после Страшного суда, тогда как в его ожидании все пребывают в шеоле, где души не мучаются, но лишь ждут. Поэтому шеол (ад) будет брошен в геенну огненную в конце времён — мёртвые грешники получат своё наказание. Или не получат?

Вообще-то у бросания Сатаны, демонов и всех-всех грешников в геенну огненную есть несколько возможных интерпретаций. Классическую (доктрина ограниченного искупления) все знают: грешники и дьяволы будут вечность мучимы огнём в наказание за свои грехи. Но у многих это справедливо вызывает вопросы как к справедливости, так и к милосердию Бога. Поэтому некоторые христианские богословы подошли к толкованию стиха о геенне огненной с большей изобретательностью и проницательностью.

Так появились христианский универсализм и аннигиляционизм. Первый предполагает апокатастасис (доктрина всеобщего искупления) — учение о спасении всех когда-либо существовавших людей. По мнению христиан-универсалистов (к которым имею честь принадлежать и я), геенна огненная — это не финальная точка назначения для нечестивых душ, но лишь финальный этап перед их окончательным спасением и воссоединением с Богом.

Христиане-универсалисты, такие как Ориген Адамант, верят, что огонь геенны призван не мучить грешников, а способствовать их духовной трансформации, которая, хоть и может быть крайне болезненной, необходима для их исправления и приведения к совершенству. Даже Богу нужно постараться, чтобы сделать Адольфа Гитлера и Андрея Чикатило достойными райской обители вместе со всеми. Но это важно для доказательства божественного милосердия и любви ко всему творению.

Именно поэтому, считают универсалисты, геенна — это река из горящей серы. Дело в том, что горящая сера использовалась для очищения золота от окалины (аффинаж золота). Идея неубивающего, но очищающего огня в конце времён присутствует и в зороастризме — персидской религии, которая оказала большое влияние на иудаизм и христианство во время раннего формирования последнего.

Христианские аннигиляционисты чаще всего согласны с универсалистами в том, что вечные адские муки несовместимы с милосердием Бога, а потому ада либо не существует, либо пребывание в нём временно и подобно больше чистилищу. Но аннигиляционисты не считают, что все души имеют равное право или даже возможность, чтобы быть очищенными Богом. Аннигиляционисты чаще всего являются также и христианскими морталистами, то есть верят в смертность души, и христианскими кондинционалистами, то есть считают бессмертие души эксклюзивным даром Бога лишь некоторым людям, а не неотъемлемой характеристикой души как таковой. Поэтому они считают, что души наиболее нечестивых грешников (те же Гитлер и Чикатило как варианты) в конце времён будут просто уничтожены. То есть бросание ада в геенну — это окончательное уничтожение всех обитателей ада.

Идея мортализма для христианства не нова. На самом деле, ещё до возникновения самого христианства существовала группа внутри иудаизма, отрицавшая бессмертие души — это саддукеи. Поскольку шеол — это ещё и синоним могилы, то для многих иудеев пребывание в шеоле означало несуществование в том же смысле, в котором посмертную перспективу представляют себе атеисты. И, кстати, в Ветхом завете немало фрагментов, которые можно интерпретировать как подтверждение такого мортализма.

Иногда вместо термина «мортализм» используются «тнетопсихизм», «гипнопсихизм» или «психопаннизм». Эти термины сравнивают это состояние несуществования со сном души. Пребывание в шеоле (аду) — это просто сон, от которого каждого из нас пробудит в конце времён Бог всеобщим воскрешением мёртвых. А дальше праведников определённо ждёт Небесный Иерусалим, а грешников либо полная и окончательная аннигиляция, либо болезненная духовная трансформация и окончательное спасение.

Такое воззрение, помимо прочего, лучше согласуется с ортодоксально-еврейским представлением о том, что душа и тело — это неделимое целое (современная наука и Уильям Блейк полностью согласны). Современные гипнопсихисты считают, что мейнстримная трактовка о разделении души и тела, как и обязательном бессмертии души — это чужеродное для первоначального христианства влияние философии Платона.

Но, конечно, в конце стоит обязательно сделать оговорку, что загробная жизнь для христианства — это одна из нерешённых загадок Господа по целому ряду причин, самая очевидная из которых состоит в том, что этот вопрос неизбежно выходит за пределы эмпирической реальности, которой ограничена сфера применимости нашего языка. Ну, а все эти огненные реки, райские сады, золотые города и мрачные обители — это всё, конечно же, метафоры и аллегории. А как оно в действительности — остаётся только уповать на милосердие Бога, да быть хорошим человеком. Для последнего, кстати, необязательно разделять христианские убеждения, а польза от этого не ограничивается 50 % вероятностью божественного поощрения.

Константин Морозов