Обе хромые, но одна всё же обгоняет

Удивительная штука эта ваша Россия! Похожа на огромную лошадь, галопом мчащуюся в невиданное, по-своему жестокое будущее. Мчится изо всех сил. И ведь сама мчится до сих пор!

Долго ли скакать ещё этой лошади, никто не знает. Один человек за это не в ответе. И не один человек сделал эту лошадь такой бедной, жалкой, обезображенной, с пеной в ушах. А она точно бежит?

Призрачны надежды всяк убегающего. Давай-ка взглянем пониже. Что увидим? Задняя нога как-то странно себя ведёт. Сама по себе. Как будто отделилась и стала автономной. Хромает лошадь, хромает. Всё её тело, некогда выносливое и упругое, превратилось в какой-то кожаный мешок с костями, внутри которого иногда что-то судорожно подрагивает.

Есть в России люди отчаянные. Не великие, нет. Великими становятся после смерти. Есть в России лошадь. Вообще львица, но в негибких головёшках всё же лошадь. Подбородок уродский, знаете. А вот преемственная понятийность и панибратство – не уродство. Обычная жизнь, неспешно тянущаяся десятилетиями. Разные обложки, люди – те же.

Удивительно, страшно и снова удивительно, что смех над ней стал почти что официальным. Даже не подтрунивание, а какой-то поток злорадства. Так же, наверное, реагируют и черти, если в их омут налить немного свежей воды: шипят, бесятся. Но отчаянные люди – ещё и терпеливые, прямо-таки железные. И эта «лошадь» выдержит. Лошадь – животное умное. Ей стоит лишь поаплодировать, а вот Россию – пожалеть.

Как всегда, в уродстве, длящемся десятилетия, люди видят красоту, а в хорошей мысли – уродство, столь невиданное и неожиданное, что не остаётся никак больше реагировать, кроме как тихо смеяться. Смех ведь разряжает обстановку, верно?

Иван ЧУЕНКОВ